Дневниковые записи В. К. Арсеньева о голодовке
в экспедиции 1908-1010 гг.

Сегодня убили двух рябчиков и вместо кашицы варили суп. Крупы подсыпали столько, сколько нужно лишь для приправы супа. Одну лодку кончаем. Дзен Пау начал делать вторую. Что если эти лодки отнимут у нас только время, (а, следовательно, и оголодят нас), но не оправдают надежд и свяжут всех по рукам и ногам. Всё больше и больше сомнений закрадывается мне в душу. Чувствуется, что все поели не досыта, а как говорится – недопили. Продукты быстро, очень быстро уменьшаются. 

Неизвестность будущего, сомнения в верности пути, по которому мы идём, так как быть может орочи нас совсем не там высадили, где следует, и также видимый недостаток продуктов, которые мы могли снести на своих плечах – дают мне право сделать допуск мысли, что мы, быть может, и не доберёмся до людей и жилья, раньше застигнет голодовка, силы быстро иссякнут и ……… Кто знает будущее?! На всякий случай буду с сего дня вести краткие записи. 

Работы идут весело и спешно. Лодки делаются людьми охотно. Они не знают, что может нас ожидать. Все уверены, что орочи сказали правду, что через 6-7 суток после перевала, через хребет Сихотэ-Алинь мы встретили орочей. Я в этому сильно сомневаюсь и даже положительно не верю. На всякий случай на два дня вперёд я послал двух разведчиков осмотреть местность. Дневную дачу продовольствия с сего дня начали уменьшать. Продуктов и соли у нас осталось очень мало.

Работы по постройке лодок идут. Сегодня уже не хватило сахару. Чай очень мало. Рису и гороха осталось лишь на одну варку. Запрещено варить кашу – варили жидкую кашицу. Консервов осталось только три банки. Что значит всё это для 8 человек. До сих пор никто и нигде не смог убить ни лося, ни медведя, ни изюбря. Собак перестали кормить совершенно. 

Записки сегодняшнего дня уже ошибочно записал на страницу 176, которую и следует смотреть. Какие вести принесут нами посланные, вероятно, неблагоприятные. Нехорошие предчувствия мучают мою душу. Очень часто не спится по ночам, разные мысли, предположения, расчёты и соображения, гонят сон прочь. Появились грибы – придётся налечь на них. 

Едва успели отъехать лодки, как одна из них уже перевернулась. Полдня потеряли, пока сушили имущество. Соль промокла и пропала наполовину. Утонули две палатки. В этот день люди шли пешком, а лодки вели только два человека. От лодок пользы мало. Люди промокли и немного простудились. На бивак встали рано. По пути собирали грибы и ели их вечером.

Сегодня наш маршрут – только одна верста. На этом промежутке два раза было крушенье. Множество дорогих вещей: фотографический аппарат, пластины и т.д. От соли осталась щепотка, тоже самое и с табаком и со спичками. Вторично промочена чумиза. Сегодня опять варили суп из грибов, который недосолили умышленно. Всё больше и больше чувствуется недоедание. Питаясь одним грибным супом, едва ли мы далеко уйдём – но что же делать: будем идти, пока возможно, пока силы нас не оставят. Собака Джек сегодня сдохла от голода. Лучше бы мы её съели.

Сегодня собаки наши нашли дохлую кету. Появились вороны. В душе зародилась надежда найти живую рыбу. Не надо допускать собак до издыхания – следует заблаговременно их убивать и питаться их мясом. Если завтра не найдём рыбу, будем бить собак. 

Заметно, что люди осунулись, опустились и утомились. Усталые ноги едва передвигаются. Есть нечего. Последнюю горсть чумизы приказано держать для больных вместо чая. Сегодня убили самую слабую собаку (мою любимую Альпу). Кожу варили и кормили других собак, чтобы сберечь их в целях будущего. Сердце, печень и легкое ели люди. Остальное мясо решили беречь и есть понемногу, чтобы сохранить подольше и чтобы хватило подольше.

Утром поели немного и двинулись в дорог, попали в болото с буреломом. Видели медведя, но обессиленные собаки и люди ничего не могли сделать. Патронов мало, да и те отсырели и дают часто осечки. Двое пошли за раненным зверем, но заблудились. Люди устали и даже на биваке сидят унылые и не разговаривают между собой. Нервное настроение у всех повышенное. Кто знает будущее. Ночью дождь не давал сомкнуть глаз – бить по нервам. Положение становится отчаянным. Надежда на Ш. К. Николаева и к ней мы не возвращаемся.

Утром съели по маленькому кусочку собачины и пошли. На душе крайне тоскливо. Все напуганы предстоящей голодовкой, если покончим со всеми собаками. Г. Дзюль нечаянно нашел в протоке рыбу кету. Люди набросились на неё и с жадностью ели сырою. Бивак и обильная еда свежей рыбы. Все время едим черёмуху, чтобы заглушить пресный вкус рыбы. 

Болезнь Тимофея усилилась. Совершенно неожиданно и вдруг все люди почувствовали сразу большую усталость. Какая тому причина? Усталость, переутомление, недостаток питания или обильная сразу пищу после голодовок. Все хотя и повеселели, но жалуются на ломоту в костях. Рыбу ели и вареную и жареную (на палочка) и вяленую. Рыбу на всякий случай насушили небольшой мешок. Страдает за отсутствием соли, муки и чумизы. Я боюсь появления цинги среди людей.

Сегодня еще один больной Дзен Пау (наша правая рука) сразу свалился с ног. Вместо движения вперёд пришлось остановиться около большой реки. Надо устроить переправу. За целый день этого не удалось. Порубленные деревья падали и их уносило течение.

Нигде нет следов, что штабс-капитан Николаев, здесь был. Упадок духа. Сомнение. Опасение за жизнь. Пока есть рыба, мы не умрём с голоду, но долго ли мы так протянем? 

Дзен Пау по-прежнему болен. Тимофей еле тащит ноги. Все сильно похудели и страшно утомились. С громадными усилиями нам удалось переправиться на другой берег. Рыба начинает приедаться. Люди не разговаривают – все унылы, кто лежит, кто сидя, склонил голову на колена. Неужели помощи не будет. Одна надежда на Бога. Чем всё кончится? Неужели мои письма не достигли полковника Ванкова и штабс-капитана Николаева.

Дзен Пау так болен, что не может идти совершенно, часто падает и лёжа стонет и совершенно не может идти. Гольд Косяков тоже заболел. После дневки и обильное еды рыбы все как-то сразу почувствовали общую усталость и упадок сил. Люди жалуются на ломоту в костях и боль в ногах. Наши котомки не тяжелы, но кажутся страшно тяжёлыми. Лямки сильно натирают плечи. Отчего Николаев не вышел на встречу, отчего он не послал двух орочей подвезти и сложить для нас провиант. Будущее меня пугает. Мы идём, вероятно, верно. Это река Буту, а люди живут только на реке Хуту. 

Сегодня люди не шли, а еле тащили ноги. При остановка, люди не садились, а просто падали, валились. Все страшно похудели и жалуются на полный упадок сил. Я опасаюсь цинги. Миллиарды мошкары положительно заедают людей. Лица опухают. Днём сегодня увидели ороченскую собаку на другой стороне реки. Надо было видеть общую радость. Позже нашли недавний бивак орочей. Видимо, люди услышали наши крики и выстрелы, испугались и убежали. Радость сменилась грустью, апатией. 

Сегодня люди едва поднялись и пошли в дорогу. Надо было добраться до протоки с рыбой. Люди страшно похудели, переутомились и еле-еле волочили ноги. Видно, что дальше идти не могут. Я сам начинаю чувствовать тяжесть и дрожание в коленях. Что с нами будет? Гольд Косяков (Тимофей) сильно болен, часто падал и стонал. Дзен Пау ушёл через гору вперёд и к вечеру не пришёл на бивак – заночевал, видно, где-то. Около полудня мы нашли протоки с рыбой (мало), нашли тополь и решили спешно делать оморочку (один только топор), чтобы двух людей послать за помощью. Приступили к работе. Люди едва подымают руки. 

Сегодня все встали усталые. Это не люди, а тени их. Все нервничают и придираются друг к другу из-за каждого пустяка. Все нервно душевно больные. У нас уже семь суток нет соли и кислоты. Пресная варёная рыба опротивела. Я пробежал на охоту, вбил три белки и три ронжи [кукушка]. Дзюль набрал зелёных ягод (кишмиш). Это немного дало кислоты. Чаю нет – пьём просто горячую воду. Насколько позволяют силы – долбили лодку. У Тимофея Костякова плеврит. Он по ночам стонет. Дзен Пау пропал, т.е. не возвращается. Последняя наша надежда, единственное спасение – это лодка. Остальные останутся на месте с одной надеждой на помощь Бога. Не только идти, но даже на биваке люди валятся с ног. 

Продолжаем делать лодку. Усталые руки едва поднимают топор. Лодки последняя надежда. Хоть два да спасутся. Что будет с остальными? Чище и чаще у людей болят животы. Где Дзен Пау? Жив ли он и пошёл дальше? У всех заметны алчные взгляды на лодку. Из-за всякого пустяка люди ссорятся и бранятся между собою. Все суеверны. Каждый придаёт значение всякому сну, всякой примете. Всё чаще и чаще слышны разговоры о смерти. Сегодня убили последние две рыбы. Поздно вечером мы слышали четыре выстрела. Вероятно, это орочены охотятся на реке с оморочки на медведя. Новая искорка надежды зародилась в душе. 

Сегодня утром все встали страшно утомлённые, обессиленные. Двое должны уехать, а остальные остаться. Косяков так болеет, что не может встать. Всю ночь все страдали животами и потому почти не спали. Вероятно, скоро появился страшная гостья – голодный тиф. 

В 9 часов мы услышали выстрелы. Это штабс-капитан Николаев спешил на помощь. Мы спасены – Слава Богу, благодарение Создателю Господу.